Постмодернизм
Я сперва читал налево,
а потом читал направо,
сверху вниз читать пытался,
а потом наоборот.
Буквы плавали как рыбы,
сочетаясь произвольно,
избегая препинанья,
запинаясь как-нибудь.
Буквы щурились ехидно,
меж собой играя в прятки.
Кто, кого, куда запрячет?
Кто, кого и с кем найдёт?
С тем ли, с кем? Того, кого ли?
Или гласную в предлоге,
что согласна, но не гласно
от сонорного уйти,
изменив ему не в корне —
только в суффиксе со звонким,
разделившись мягким знаком
в непреложном падеже.
2000
Признание
1.
Я люблю, о нет, я не влюблён.
Я люблю, как опадают вишни.
Я люблю, как старый патефон
утопает в смерти по-английски.
Я люблю в пределах бытия.
Я люблю, как тлеет сигарета —
отлетел окурок, и не я.
Милая, причудилось Вам это.
2.
Ах, если бы Вы были одиноки…
Ах, если бы Вы были…
Но тогда
я не имел бы смысла.
3.
Сошествую к тебе
с придуманного неба
полками облаков
под заходящим солнцем.
Сошествую со скал
раскатами обвалов,
толпой орущих ртов,
преследуемых эхом.
Сошествую с морей
солёными глазами,
меняющими цвет,
как время, с каждым взглядом.
Сошествую из сна
оравой привидений,
цедящих тишину,
как смерть — коктейль из жизни.
Сошествую с ума
к тебе со всей Вселенной
просить, чтобы с утра
ты заварила кофе.
1988
* * *
Неуёмная удаль.
Непутёвая наша игра.
То маячат поодаль
Солнцежёсткие катера,
омываемы солью
и слепящие глаз —
смертно-ясною далью
окрыленный топаз.
1994
В эпоху тотального стеба
Немыслимо мое освобожденье.
Фемида пьянствует. Олимп опустошен.
Иду по городу, напялив капюшон,
воспринимая мир, как наводненье
воспринимали Дед Мазай и зайцы
на иллюстрации к любимой книге.
Пылаю отвращеньем к Анжелике,
хотя иным пылают к ней китайцы,
им нипочем, а мне нипочему.
Вот и ловлю мгновенье, как такси —
остановись, мгновенье, я уеду.
1991
Мифотворчество
Столикий прадед трезв и строг —
безумий горделивый воин,
ваятель каверзных острот,
он сам себе и Бог, и Каин.
Он, с позволения времён,
хранит печаль и анекдоты,
его величьем вдохновлён
пиит подержанной дремоты.
Он прародитель праотцов,
он жен и дев поработитель,
пастух овец и облаков,
детей жестокий истязатель.
Он двинет правою ногой —
и упыри идут на убыль,
встряхнет седою бородой —
и тотчас получает рубль.
Он не противник чаевых,
но знает меру и потребу
своих всенощных постовых,
одетых в праздничную робу.
Он произносит словеса,
как разрывает одеянья.
Ему по пояс небеса
и безразличны расстоянья.
От поклонения толпы
и колики не отвлекают.
Ах, если бы и да кабы…
Но он решительно икает
и оголтелый хоровод
в основу нации ведет.
1991
Историческое
Это твои проблемы!
(Из задушевного разговора)
«Твои проблемы» — осознал.
Я был когда-то динозавром.
Бродил в лесах, хвостом махал
и на троих пил с Кенотавром
и Птеродактилем. Писал
послания твоим потомкам
следами на песке и ждал
читая вслух тебе негромко.
Хотя давно уже отжил,
и Птеродактиль намекает,
что я постыдно не допил,
Кентавр моргает и икает.
Эпохи движутся во мне,
свершаются, как полнолунья.
А я — плакатик на стене.
Стена, ты лгунья!
Но все кончается, и вдруг
как друг — и нет,
я ощутил себя, как звук,
когда вытряхивают плед.
1991
Пессимистическое
1.
По проулкам и площадям
бродят тени сутулых деревьев,
и так хочется, хочется верить,
и не верится городам.
2.
Сумасбродством потчуя
гостью запоздалую,
предлагаю отчую
кровлю обветшалую.
Никуда не денешься.
Ни во что не броситься.
И твоё падение
прозвучит как отчество.
3.
И вот я умер. Погребён.
Рыдаю над своей могилой
толпой сошедшихся времён.
А завтра скажут: моросило.
А завтра скажут, что вчера
обычно перешло в сегодня.
И смотрят как-то исподлобья
трамваи, сбросив номера.
1987
Оптимистическое
1.
Жизнь продолжается.
В пыли лежит Рембо
на третьей полке слева у окна.
На нём клеймо —
моя же кровь и лапки комара.
Жизнь продолжается.
2. Пчела
Пчеле, ужалившей меня в рот
в процессе поглощения Жигулевского пива
осенью девяносто второго года
в университетском скверике.
Меня пчела поцеловала
с обратной стороны губы
и, преисполнена любви,
во мне оставив свое жало,
она бесстрастно умирала
с окурком, тлеющим в пыли.
Гениальное
Ну и ну? — Ну и на.
На и ну? — На и на.
На и на? — На и ну.
Ну и ну? — Ну и на!
1986
Уик-Энд
Как-то съездили в село —
там природа с белками.
Все культурно, но свело
побраниться с девками.
Вот и вспомни-ка теперь,
кто кому что выломал.
Белка же реальный зверь,
а село — то вымысел.
2013
Муза
Ах ты, муза! Эти узы
не забыть мне никогда!
От такого перегруза
ходят под воду суда.
Эротическое
Пойдём выкуривать лису.
Она живёт себе в лесу,
в лесу живёт себе лиса,
а мы её на небеса!
Белочка
Ты белочка моя, а я тебе — орешек.
А я тебя с ладошки прикармливать берусь.
А я не алкоголик, не рвусь в ферзи из пешек.
Я даже не прозаик — я кроликов боюсь.
Писатель
На завтрак из себя выходит в свет писатель,
творец крутых яиц и музы почитатель.
Ему послушно всё: сковорода и слово.
Он сочиняет смысл, и, чу — яйцо готово.
Профессор
Однажды Редкий птиц там посреди моста,
закинул гордый клюв и закричал об этом.
— Профессор, Боже мой, позвольте за советом!
— Ваш глас высок и громк, займите нам места!
Таврическая защита
В таврическом созвездье аспиранта
дрожал совет в неистовстве Атланта,
дрожали люстры, бусы, банты,
дрожали члены вражеской Антанты.
Троянский конь
Троянскому коню не всматривайся в зубы.
Какой ни есть — скакун, какой ни есть — сюрприз!
Оранжевый восторг! Ликующие трубы!
Но было бы куда вести коня на бис!
2005
Телезритель
Лови безумие, вечерний телезритель!
Переключай с иллюзий на обман.
Тебя вбирает в вакуум экран.
Пока плюс-минус не достиг соитья,
храни тебя, продавленный диван.
2008
Диссидент
Диссидент не платит алименты,
у него другой ангажемент.
То его кошмарят спецагенты,
то он сам влиятельный агент.
* * *
Выстрой дом, и солнце встанет,
солнце встанет и уйдет.
Выстрой замок или крепость,
засели народом бодрым,
даже церковь с куполами,
даже город, где трамваи
с нумерованным маршрутом
опоясывают храмы,
и величие творенья
будет памятно потомкам.
Всё равно уходит солнце,
несмотря на обещанья,
всё равно уходит солнце,
как трамвай или союзник,
словно кто-то не приемлет
изменения маршрута и,
наверно, по привычке
за кружением следит.
Натурщица
Позируй, женщина, я мыслю
тебя в торжественных одеждах
на светских празднествах, банкетах,
где кавалеры пышут хамством
и соблюдением приличий,
где ты, откусывая тортик,
аранжируешь обстановку,
лукавя подведенным взглядом.
Или под вечер солнечного лета
ты переходишь через поле,
где зреют злаки и бурьяны,
ты в ситце, крáшенном в горошек,
с венком ромашек и улыбкой,
не обращённой ни к кому.
А может, ты спокойно дремлешь,
раскинувшись в атласных тканях,
и видишь сны, где в дирижаблях
летают хитрые амуры
и целятся из них в тебя.
Нет, лучше ты с ребенком,
или с двумя, и кормишь грудью,
вся в светлой грусти и любви.
Позируй, женщина, к обеду
я угощу тебя халвою,
налью вина и крепкий кофе,
тогда ты сможешь покурить.
Я заплачу тебе за время,
в котором я тебя придумал,
и провожу до остановки,
где подберет тебя троллейбус,
захлопнет двери и уйдет.
А я в блокнотик нарисую
оранжевую точку —
ты возвращаешься с работы
какая разница куда.
* * *
Приди ко мне — я выстроил дворец.
В моей казне не исчерпаешь злата.
Я весь в поту — приди же, наконец,
приди как боль, как поздняя утрата.
Приди под утро — только слуги спят.
Я двери не защёлкиваю на ночь.
Приди ко мне отчетливо и странно,
чтоб я взметнулся, так на кой же ляд
ты снишься беззастенчиво и грустно,
в тяжёлый слог лукаво, простодушно
внося свою слепую наготу!
Я весь в поту.
Мне сроду было душно,
пока сливали поводы искусно
в причинно-следственном бреду.
Посмей же приютиться на ладони —
в ней три дороги, тысяча тропинок,
в ней спит судьба, совсем меня покинув,
пока сумятица, как оборотень, тонет.
Приди ко мне — не женщина, не мать.
Приди разлука с долгими глазами.
Приди как смерч, как горечь, как цунами.
Я вышел, я готов тебя принять.
В моем дворце потупились картины,
камин остыл, на злато пала копоть,
троллейбус поворачивает лопасть,
меняя отражение в витрине.
Приди ко мне, как подвиг соверши.
Я не прошу, я участь предлагаю.
Приди ко мне — я до смерти скучаю,
мне некому точить карандаши.
Принципы возвращенья
Анне Ревякиной
Дерево становится птицей,
птица становится ветром,
ветер становится деревом,
потому что у птицы крылья ветра,
у ветра крепость дерева,
а у дерева душа птицы.
Март 2013
Литератор
Вислобрюх и тунеяден литератор!
Дважды два — на все четыре он приятен,
презентабелен и, может, чуть-чуть строг,
на любое действо склонен между строк.
Лучший друг, незаменимый собеседник,
он традиции рачительный наследник,
патриот и партизан, глубокий киник,
жаль, что грязнет в государственной рутине.
И от этого, почти сентиментально,
открывает человеческие тайны
в исторических коллизиях сюжета.
Впрочем, пишет он, конечно, не об этом.
2014
Сон и явь
Снилась Меркель мне с усами.
Строгий Путин на Царь-пушке.
На лужайке пел Обама
непристойные частушки.
А когда проснулся нервно —
мне в окно косился вечер.
Меркнет путь обманом в речи,
проявляясь постепенно.
И в торжественном вещанье
под державными гербами
проступает ликованье
с озорными топорами.
2013
Слова из песни
Пора, мой друг, пора!
А.С. Пушкин
Как упоительны в России вечера,
особенно когда ты не в России,
когда на полчаса, на четверть выи
ты проступаешь в завязи резные
на кончике гусиного пера.
Твой друг подскажет: «Всё уже — пора!
А где б ты ни был — всё уже Россия,
и в этом полоумии прости ей
все эти боли, песни, вечера».
2013
Дурь
Выгодное предложение от ПриватБанка:
$10000 за москаля
(реклама в СМИ)
Вхожу спросонья в интернет,
а там за москаля
дают приемлемый бюджет,
а дома ни рубля.
Ну, хоть бы мелочью какой,
похмелье веселя,
я сам в себе всей жидовой
нашел бы москаля.
Но есть во мне еще хохол —
великий персонаж,
он утром тоже невесел
и быстро входит в раж.
И лях во мне с отрыжкой врёт,
что сам бы все решил,
что он возвышенный народ,
вот только перепил.
А тут уйгур, иль как его,
дери его монгол,
не разобравши что чего
хватается за ствол.
И здесь такое началось,
что поднялся москаль,
ему же тоже невтерпёж,
а разбудили — жаль.
Потом гудела голова
и было все как встарь:
свое мололи жернова,
и оседала гарь.
А в интернете новый тренд —
какой-то папуас
возводит дури монумент
демократичных масс.
2014
Новый мир
Продаётся, продаётся,
продаётся все вокруг:
элеватор, церковь, блюдце,
пароход и человек.
Не успеешь обернуться,
испугаться, поперхнуться,
вместе с домом и знакомым,
что зашел к тебе на чай,
ты уже, конечно, продан —
дом чужой, знакомый в коме,
по-другому звать тебя.
Всё случилось по закону,
есть свидетель, бланк, печать.
Просто ты ещё не вырос.
Просто ты ещё не понял,
что тебе так будет лучше
без того и без сего.
А закон — твой благодетель.
Все, что будет — будет право.
Документам нужно верить —
тебя не было и нет.
2018
Прецессия
А потом повалил снег, мокрый и глупый.
И дети детей пробирались сквозь снег и падали —
так вырастали сугробы и потом таяли.
А дождь, мудрый дождь, обучал ожиданию.
Реки выходили из берегов в другие берега,
и другие реки уносили дождь в море.
Море превращалось в пустыню,
и другие дети других детей воевали с песком
и падали — появлялись курганы.
А потом валил снег…
Упражнения в геометрии
Неуклюжий вечер расплёскивает свечу.
На бильярде шары целят в лузу кий,
за ним локоть, плечи и голова
ложатся на выцветшую парчу —
шар срывается за борт и упирается лбом в углу.
Наверное, это лето любови невмоготу.
Странно, что я улыбаюсь, хотя ворчу
и ворочаюсь на берегу Днепра,
в то время, когда безумие окрыляет
ускользающую во мглу.
И это почти игра
в отрицание с притяжением,
где решение невозможно,
когда уже света нет.